Я вышла замуж за Сашку по большой любви. Свадьба наша была шумная, громкая, все веселились, было много вкусной еды, гости были довольны, ну, как довольны: достаточно буднично довольны — пить, есть, плясать — всё, как принято обычно на свадьбах. Что сильно отличалось от всего этого в каком-то смысле «обязательного» для меня мероприятия, — это Сашина бабушка.
Так получилось, что мама, едва родив его на свет, была вынуждена уехать в город учиться. Сложно сказать, почему так всё сложилось, другие были времена. Дед с бабушкой — мамины родители — не возражали, внуку были рады и растили его со всей любовью, души не чаяли в ребёнке. Рассказывают, что Саша был непоседливый, живой и любознательный, очень любил природу и животных, коего добра в деревне было вволю, не в пример городу, куда уехала учиться мать. Мама приезжала редко и несмотря на то, что она, конечно, любила Сашу, она была каким-то далеким человеком, словно гостем в этой деревне и в Сашиной жизни тоже.
Душилась парфюмом, носила модные колготки и называла Сашу Александром Сергеевичем и никак иначе. Про папу Саши, кстати, ничего не было известно. И было ли Сашино отчество настоящим — никто не знал. В семье эта тема была закрыта.
На свадьбе Мария Валентиновна, бабушка Саши, очень выделялась среди всех его родственников, друзей и даже родителей. Когда Саше было 7 лет, мама, закончив учиться и проработав в архитектурном бюро два года, вышла замуж за коллегу из соседнего отдела и забрала Сашу в город. Отчима вскоре Саша стал называть папой, городская жизнь перевернула его представления о мире настолько, что жизнь разделилась до и после. Свобода, естество, простота деревни и амбиции, возможности, суета города — эти настолько разные стихии сильно поменяли Сашу, но по деревне, жизни там, своему детству и особенно бабушке он сильно скучал. Всегда. Даже когда приходил из офиса по вечерам и смотрел в окно нашей квартиры на 12 этаже, которую мы только что приобрели. Я видела тоску в его глазах и как тесно ему в городе, несмотря на возможности.
В деревню к бабушке Сашка ездил крайне редко. Не потому что не хотел, нет. Если бы позволяло расстояние, работа, график и зашоренность городской суеты, он бы ездил туда раз в неделю, если не чаще. А так раз в полгода и то с натяжкой. На 2, максимум 3 дня.
Телефонный звонок раздался поздно вечером. Бабушки не стало. Той самой бабушки, которая поразила меня на свадьбе глубиной своей любви к внуку. Это сложно описать словами. Когда любят вот так — сильно, нежно, трепетно, безразмерно, любят, не требуя ничего взамен, просто тихо присутствуя рядом, восхищаясь, благославляя всей душой на счастье. Купаться в этой любви можно бесконечно. Даже я, находясь с Сашей рядом чувствовала эту любовь и глубокое уважение, тишина и радость возникали у меня внутри. Это осталось самым ценным ощущением с нашей свадьбы и я думаю, что пронесу это ощущение с собой сквозь жизнь свою и нашу совсместную. Это был самый ценный свадебный подарок, который я тогда получила — пример чистой любви, которого у меня самой не было.
Сашу было не узнать. Жуткое горе захлестнуло его с головой. Мы не разговаривали, он ехал, нарушая скоростной режим по пустой трассе, я вспоминала те кадры с нашей свадьбы, которые занимали центральное место в моем сердце, а теперь высветились с новой глубиной. Похороны, прощание, слезы, много цветов, вся деревня рыдала, Мария Валентиновна была редким человеком: всегда могла найти доброе слово для кого-то, поддержать в трудную минуту, помочь, подсказать, не жалея себя.
Спустя пару недель мама Саши попросила вывезти из дома вещи, чтобы она могла продать дом. Снова та же трасса, та же скорость, мрачный, усталый Сашка за рулём, едем в тишине, каждый о своём.
То, что случилось в тот вечер, я не забуду никогда. Мы рыдали с Сашей вдвоём, и казалось, этому горю нет предела. Чтобы раздать мебель нужно было освободить шкафы. Каков же был ужас открыть эти шкафы и увидеть, что они все были забиты отрезами новой ткани, вещами с этикетками, красивой, ни разу не тронутой посудой, новыми карандашами, бумагой, красками — всего и не перечислишь. Мы открывали шкафчик за шкафчиком и оттуда пахло бабушкиной непрожитой жизнью. Своей жизнью, которую она всегда откладывала на потом, в то время, когда жила другую — жизнь для других людей. Раздавать эти вещи было очень тяжело. Многое уже вышло из моды, что-то люди отказывались брать. И каждая, каждая вещь напоминала мне о том, какой подарок бабушка сделала нам на прощание. Подарок такой дорогой ценой доставшийся и ей и внукам. Она словно кричала оттуда, куда она ушла, голосом, полным любви: «Любимые, живите! Не откладывайте жизнь на потом, у вас есть только сейчас. Не храните, не покупайте на завтра, на вырост, на лучшие времена или черный день. Не думайте о завтра. Это никогда не наступит! Живите сейчас! Только это ценно!»
Подарки бабушки я трепетно храню в своём сердце: любить и не откладывать жизнь на потом. Потом никогда не наступит, а ценнее любви ничего нет.